Быстро и просто - Страница 25

И вновь Келли проснулась рано. Ее голова покоилась на груди у мужа. Девушка старалась не шевелиться, опасаясь разбудить Александроса.

Итак, все в последний раз повторилось. Они вновь провели ночь вместе, как проведут еще не раз. Их дневные баталии словно подогревали ночное влечение. И Келли уже не могла допустить мысли, что когда-нибудь другой мужчина будет так же любим и желанен, как этот, которого она боготворила с детства и который так бесил ее теперь.

Если в юности Келли знала об Александросе только лучшее, то теперь она знала о нем все. И, несмотря на многие отталкивающие черты, любила и безусловно прощала.

На грядущий день они запланировали возвращение в Париж. Это означало возвращение в реальность, к обыденным делам, к докучливым репортерам…

Келли вслушивалась в мерное дыхание Александроса и подстраивалась под него. Она обожала эти мгновения обнаженной близости, когда он не пытался продемонстрировать ей свою власть, восторжествовать над ее женской слабостью.

Неожиданно он поцеловал ее в темя. Она не подняла на него взгляд, а лишь поцеловала его грудь. Провела рукой вдоль его торса. Ощутила напряжение плоти, созревшей для соития… По-утреннему лениво они любили друг друга. Келли не открывала глаз, ее мысли витали в облаках. Испытав сладостный апогей, она легла на спину, остывая, но продолжая грезить. Она слышала тяжелое дыхание мужа. Было еще слишком рано, и они задремали вновь.

За миг до забытья Александрос успел подумать, что никогда не откажется от этого добровольно…

Глава тринадцатая

Келли разгуливала по просторной парижской квартире супруга. Как и пристало человеку его ранга, Александрос Корос занимал обширные апартаменты в престижном районе. Прежде Келли еще не сталкивалась с такой пышностью. Ей потребовалось много времени, чтобы обойти всю резиденцию.

Вернувшись из Греции несколько часов назад, Келли отправилась в свою маленькую квартирку, где собрала вещи, после чего официально переехала к супругу. Каждое из этих действий далось ей нелегко.

Дело в том, что после приземления в аэропорту Парижа муж стал гораздо более холоден по отношению к ней. И переехав к нему, она сделала лишь то, что он ей приказал сделать. Вновь внушила себе, что не было иного выхода…

Келли подошла к окну гостиной и увидела оживленные улицы любимого города. Александрос вошел в комнату вслед за ней. Подошел сзади и вложил одну ладонь в задний карман джинсовых брюк Келли, другую положил ей на грудь и поцеловал в шею. Напряжение дня отхлынуло. В одном этом Александрос был предсказуем. Келли благодарно прильнула к мужу.

Он распустил ее волосы, стянутые на затылке, вдохнул их аромат. Впервые за весь день Келли увидела его улыбку. Она не знала, что таится за ней, но улыбнулась в ответ.

Девушка и не догадывалась, что уже несколько дней Александрос пребывает в намерении расстаться, подать на развод, довершить сценарий своего реванша. Он испытал все, ради чего замыслил этот брак. Он знал, что и впредь будет считать ее самой желанной женщиной, но замысел требовал завершения.

Но не в этот миг… И утром не поздно будет отдать распоряжение своему адвокату, и в любой другой день или месяц. Но сейчас — и он знал это точно — они уединятся в спальне, или даже в гостиной. Ничто не мешает ему овладеть ею прямо здесь, тем более что Келли буквально умоляет об этом.

Ему нравилась эта женщина с каждой минутой все больше и больше, хоть он и не признавался себе в этом. Он увязал в отношениях с ней, ошибочно полагая, что в любой момент сможет разорвать эти чувственные путы.

Когда несколько часов назад Александрос вошел в ее маленькую квартирку, он был восхищен атмосферой, царившей в ней. Жилье одинокой состоятельной молодой женщины он представлял совсем другим. Каждый предмет обстановки был дорог и элегантен. Огромные стеллажи, заставленные собраниями сочинений классиков, стояли здесь не из снобистского пафоса. Александрос и раньше замечал, что девушка обожает читать. Но главное, от ее квартиры веяло благородным спокойствием. Келли унаследовала от родителей тонкий вкус к стоящим вещам. Среди женщин, стремящихся стать женой состоятельного человека, во всяком случае, из тех, которые липли к Александросу как мошкара к абажуру, редко оказывались такие, что знали толк в вещах. Келли была ярким исключением. Эта девушка не гналась за мишурой моды, она определяла свой собственный стиль. И только в этом чувствовала себя совершенно уверенной и никогда не допускала ошибок. Во всех остальных сферах бытия бедняжка была беспомощна и беззащитна…

Он поднял ее и отнес в спальню. Келли не проронила ни звука.

— Ну… И когда же она будет готова?

— Я не знаю, мистер Корос. Случай особый. Пьер Боде выразил особое пожелание, чтобы Келли была там…

Александрос положил трубку телефона. Он уже не раз прошелся от двери до окна и обратно, сунув руки в карманы. Ожидание всегда представлялось ему жесточайшей из пыток. А минуты, проведенные в ожидании, казались вечностью.

Когда его секретарша просунула голову в щель между дверью и косяком и опасливо улыбнулась ему, он гневно приказал ей оставить его в покое. Девушка тотчас ретировалась.

Уже две недели он разделял с Келли свою парижскую резиденцию. Он не мог подсчитать часов, что они провели в объятиях друг друга. А теперь им предстоял первый совместный выход в свет, и впервые в жизни Александрос волновался перед таким, уже ставшим банальным для него, событием.

Келли вернулась к привычной для нее жизни. Но каждый вечер она возвращалась со своей работы в его дом. Она могла быть усталой, порой раздраженной после напряженного рабочего дня, но всегда, оказавшись с ним за дверями спальни, неизменно нежной, чувственной.